"I'm your angel Only a ring away"
Добрый вечер, дорогие единомышленники!
Позволю себе воздать почести совершеннейшим из существ - Драконам - небольшой картинкой замечательной художницы Рут Томпсон (возможно уже была, но очень уж я люблю арты Томпсон)
А еще своим собственным творчеством.
Маленький дракоша-дитя
И небольшой рассказ-зарисовка под названием "Крылья..."
читать дальше
Позволю себе воздать почести совершеннейшим из существ - Драконам - небольшой картинкой замечательной художницы Рут Томпсон (возможно уже была, но очень уж я люблю арты Томпсон)
А еще своим собственным творчеством.
Маленький дракоша-дитя
И небольшой рассказ-зарисовка под названием "Крылья..."
читать дальше
Щелчок зажигалки и потянувшаяся к потолку светло-серая струйка горьковатого дыма возвестили о скорой кончине очередной сигареты.
- Знаешь, в такую погоду мне всегда хотелось стать птицей, - пристально-задумчивый взгляд в окно. Панорамное остекление открывает прекрасный вид на улицу: от сосредоточенно спешащих и толкающихся на тротуаре людей до свинцово-серого неба, затянутого готовыми, но никак не решающимися пролиться дождем тучами. Со второго этажа кафе вся эта суматоха представляется странно-нереальной, словно мелькание рыбок за стеклом аквариума. Только низкие и плотные тучи, затянувшие все небо и неспешно бегущие вдаль, кажутся настоящими. – Стать птицей и подняться выше облаков, чтобы лететь и видеть над собой чистое небо.
Взгляд возвращается обратно к столику, уверенное постукивание указательным пальцем сбивает пепел с сигареты. Светловолосая девушка делает еще одну затяжку и пристально смотрит на свою собеседницу, задумчиво перемешивающую чай в чашке.
- Птицей? – переспрашивает та, выныривая из собственных мыслей. Мелодично звякает опускаемая на блюдце ложечка. Вторая девушка рыжеволоса и кареглаза, длинные волосы цвета расплавленной меди беспорядочно рассыпаны по плечам. Негромкий и мягкий голос напоминает бархат, но где-то глубоко в нем, как кинжал в складках платья, проскальзывают стальные нотки. – Ты хочешь улететь отсюда? От жизни под серым небом, среди серых стен?
- Да, наверное, - светловолосая будто озадачена вопросом подруги. Привычным движением отводит за ухо короткую прядь и снова стряхивает пепел. – Я не хочу жить среди этих серых стен. Они давят на меня.
- Я знаю, - печаль нежданной гостьей сквозит в голосе. Маленький глоток чая. Внезапно рыжая улыбается и встряхивает головой. Нарочито неровно подстриженные рыжие волосы на миг ореолом окружают лицо, в глазах вспыхивают золотистые искры. – А хочешь, я расскажу тебе, что такое настоящий полет? Полет дракона.
- Да, - в серых глазах смесь удивления и любопытства.
Еще глоток чая, чирканье кремня и вторая струйка дыма, устремившаяся вверх.
- Тогда слушай, - рыжая прикрывает глаза, словно отгораживаясь от мира тонкой пленкой век, голос становится чуть напевным. Кажется, она вспоминает то, что было очень давно, но что никогда не изгладится из памяти. – Полет начинается в тот момент, когда ты поднимаешь голову к небу и видишь как оно бездонно и необъятно. Тогда ты перестаешь принадлежать земле, готовясь оторваться от нее и ринуться вверх. Потом первый взмах крыльев – несильный, но резкий, как удар. Выдержит ли воздух? Он послушно бьет в крылья в ответ. Он выдержит, на него можно опереться. Ты отталкиваешься, еще взмах, другой – и ты летишь… А что такое полет?
Это ветер, который упругими струями тычется в крылья. Он держит тебя, он шепчет о свободе, ласково посвистывая между пластинками спинного гребня. Он поет о бескрайних просторах, о бесконечных степях и огромных морях, его напев – это вольная песня лесов и полей.
Это земля, которая с неизбывной печалью отпускает свое дитя. Ты разрываешь оковы ее притяжения, прощаясь с ней, когда отправляешься в полет. Вперед и ввысь, к иссиня-голубой бездне, к безумной ярости ветров, к неспешному круженью облаков, к льдисто-сверкающему блеску звезд… - голос обволакивает, кажется, реальность плывет и растворяется, будто зачарованная мягкими звуками. Интонации меняются, смазывая грань между прошлым и настоящим. Рыжеволосая чуть приоткрывает глаза, в щелке между веками мелькает золотое пламя, черные густые ресницы оттеняют иномировое свечение.
- Это огонь, что клокочет внутри тебя. Он тоже живой, он часть тебя, он жаждет вырваться на волю, расплескиваясь пламенеющим потоком.
Это вода, чья зеркальная гладь вспарывается кончиком крыла. На вираже. Рождая сотни и тысячи сверкающих подобно крохотным бриллиантам брызг. Они взлетают в воздух, окутывая тебя сияющим ореолом.
Дракон – дитя четырех изначальных стихий. Ветер наполняет его крылья, становясь опорой. Земля дает твердость блистающей чешуе, закаляя ее в своих горнилах, вода не в силах потушить огонь, бушующий в его утробе, - голос взвивается, наполняясь гордостью и звоном нездешней музыки, мелодией тех, что были изначально. – Но это не все. Полет – это…
… свобода. Запредельный восторг не ограниченной ничем свободы. Когда ты складываешь крылья, низринувшись молнией с небес навстречу земле. Когда падение становится парением. Когда, раскрыв крылья, ты останавливаешь это падение, выходя в вираж, и взрезаешь крылом поверхность воды. Когда вокруг тебя живыми бриллиантами рассыпаются брызги.
… солнце, которое дарит свой свет всему, что живет. И его лучи отражаются от адамантовой чешуи дракона, искрясь и играя на гранях.
… безбрежное небо и хрустальная толща воды. Это свет и чистота горних высей и кристально чистая и глубокая река, чьи омуты несут ледяные струи родников. Это тепло и холод, что сливаются в едином потоке.
… песня. Она звучит в сердце. Она дарит единение. Это песня Драконов. Это песня стаи, что ждет еще одну. И ты устремляешься навстречу ей, чтобы твой голос влился в симфонию жизни, чтобы твой голос стал еще одной частицей стихии полета и танца бытия.
… экстаз парения и свободы. Никто не может остановить истинный полет дракона, - рассказчица открывает глаза. Золотое сияние заливает радужку, выплавляя из нее карий цвет. Зрачки становятся черными вертикальными прорезями в яростном свечении глазниц. Голос падает, становясь почти шепотом, чарующим и страстным. Чай, пятная скатерть, проливается из чашки, дрогнувшей в руке ее подруги.
- Я не верю, - шепчет светловолосая, стараясь стряхнуть наваждение.
- Можешь не верить, но я не лгу. В моих словах нет фальши, - рыжая выдерживает испытующий взгляд собеседницы, золотистое сияние меркнет в глазах. – Я помню это. Когда-то у меня были крылья. Когда-то я летела меж звезд, скитаясь в поисках своего мира. Когда-то я могла взлететь, ударив воздух. Когда-то я слышала песнь стаи...
- Не может быть, - в серых глазах недоверие и тень раздражения.
- Может. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», - та, что говорит, отворачивается и смотрит в окно. На мельтешение силуэтов людей и машин, на тяжелое небо над этой суетой, на серые стены зданий, что ограничивают толпу, замыкая ее в рамки повседневности. – Поверь, все, что я сейчас рассказала тебе – это правда. Я помню это…
- Не может быть, - снова повторяет блондинка.
- Может, - усталый и задумчивый кивок. Резкое движение, нарушившее тишину и покой кафетерия – рыжеволосая, решившись, поднимается со стула и протягивает руку. – Пошли. Я покажу тебе, что такое полет дракона. Ты узнаешь, что значит расправить крылья. Пойдем со мной. Я возьму тебя в полет… Ты все увидишь сама…
Ладони встречаются.
- Пойдем…
Глаза рыжей вспыхивают янтарным огнем...
- Для тебя я нарушу запреты. Я снова взлечу… Чтобы ты увидела и поняла… Я снова отправлюсь в полет…Ради тебя...
- Знаешь, в такую погоду мне всегда хотелось стать птицей, - пристально-задумчивый взгляд в окно. Панорамное остекление открывает прекрасный вид на улицу: от сосредоточенно спешащих и толкающихся на тротуаре людей до свинцово-серого неба, затянутого готовыми, но никак не решающимися пролиться дождем тучами. Со второго этажа кафе вся эта суматоха представляется странно-нереальной, словно мелькание рыбок за стеклом аквариума. Только низкие и плотные тучи, затянувшие все небо и неспешно бегущие вдаль, кажутся настоящими. – Стать птицей и подняться выше облаков, чтобы лететь и видеть над собой чистое небо.
Взгляд возвращается обратно к столику, уверенное постукивание указательным пальцем сбивает пепел с сигареты. Светловолосая девушка делает еще одну затяжку и пристально смотрит на свою собеседницу, задумчиво перемешивающую чай в чашке.
- Птицей? – переспрашивает та, выныривая из собственных мыслей. Мелодично звякает опускаемая на блюдце ложечка. Вторая девушка рыжеволоса и кареглаза, длинные волосы цвета расплавленной меди беспорядочно рассыпаны по плечам. Негромкий и мягкий голос напоминает бархат, но где-то глубоко в нем, как кинжал в складках платья, проскальзывают стальные нотки. – Ты хочешь улететь отсюда? От жизни под серым небом, среди серых стен?
- Да, наверное, - светловолосая будто озадачена вопросом подруги. Привычным движением отводит за ухо короткую прядь и снова стряхивает пепел. – Я не хочу жить среди этих серых стен. Они давят на меня.
- Я знаю, - печаль нежданной гостьей сквозит в голосе. Маленький глоток чая. Внезапно рыжая улыбается и встряхивает головой. Нарочито неровно подстриженные рыжие волосы на миг ореолом окружают лицо, в глазах вспыхивают золотистые искры. – А хочешь, я расскажу тебе, что такое настоящий полет? Полет дракона.
- Да, - в серых глазах смесь удивления и любопытства.
Еще глоток чая, чирканье кремня и вторая струйка дыма, устремившаяся вверх.
- Тогда слушай, - рыжая прикрывает глаза, словно отгораживаясь от мира тонкой пленкой век, голос становится чуть напевным. Кажется, она вспоминает то, что было очень давно, но что никогда не изгладится из памяти. – Полет начинается в тот момент, когда ты поднимаешь голову к небу и видишь как оно бездонно и необъятно. Тогда ты перестаешь принадлежать земле, готовясь оторваться от нее и ринуться вверх. Потом первый взмах крыльев – несильный, но резкий, как удар. Выдержит ли воздух? Он послушно бьет в крылья в ответ. Он выдержит, на него можно опереться. Ты отталкиваешься, еще взмах, другой – и ты летишь… А что такое полет?
Это ветер, который упругими струями тычется в крылья. Он держит тебя, он шепчет о свободе, ласково посвистывая между пластинками спинного гребня. Он поет о бескрайних просторах, о бесконечных степях и огромных морях, его напев – это вольная песня лесов и полей.
Это земля, которая с неизбывной печалью отпускает свое дитя. Ты разрываешь оковы ее притяжения, прощаясь с ней, когда отправляешься в полет. Вперед и ввысь, к иссиня-голубой бездне, к безумной ярости ветров, к неспешному круженью облаков, к льдисто-сверкающему блеску звезд… - голос обволакивает, кажется, реальность плывет и растворяется, будто зачарованная мягкими звуками. Интонации меняются, смазывая грань между прошлым и настоящим. Рыжеволосая чуть приоткрывает глаза, в щелке между веками мелькает золотое пламя, черные густые ресницы оттеняют иномировое свечение.
- Это огонь, что клокочет внутри тебя. Он тоже живой, он часть тебя, он жаждет вырваться на волю, расплескиваясь пламенеющим потоком.
Это вода, чья зеркальная гладь вспарывается кончиком крыла. На вираже. Рождая сотни и тысячи сверкающих подобно крохотным бриллиантам брызг. Они взлетают в воздух, окутывая тебя сияющим ореолом.
Дракон – дитя четырех изначальных стихий. Ветер наполняет его крылья, становясь опорой. Земля дает твердость блистающей чешуе, закаляя ее в своих горнилах, вода не в силах потушить огонь, бушующий в его утробе, - голос взвивается, наполняясь гордостью и звоном нездешней музыки, мелодией тех, что были изначально. – Но это не все. Полет – это…
… свобода. Запредельный восторг не ограниченной ничем свободы. Когда ты складываешь крылья, низринувшись молнией с небес навстречу земле. Когда падение становится парением. Когда, раскрыв крылья, ты останавливаешь это падение, выходя в вираж, и взрезаешь крылом поверхность воды. Когда вокруг тебя живыми бриллиантами рассыпаются брызги.
… солнце, которое дарит свой свет всему, что живет. И его лучи отражаются от адамантовой чешуи дракона, искрясь и играя на гранях.
… безбрежное небо и хрустальная толща воды. Это свет и чистота горних высей и кристально чистая и глубокая река, чьи омуты несут ледяные струи родников. Это тепло и холод, что сливаются в едином потоке.
… песня. Она звучит в сердце. Она дарит единение. Это песня Драконов. Это песня стаи, что ждет еще одну. И ты устремляешься навстречу ей, чтобы твой голос влился в симфонию жизни, чтобы твой голос стал еще одной частицей стихии полета и танца бытия.
… экстаз парения и свободы. Никто не может остановить истинный полет дракона, - рассказчица открывает глаза. Золотое сияние заливает радужку, выплавляя из нее карий цвет. Зрачки становятся черными вертикальными прорезями в яростном свечении глазниц. Голос падает, становясь почти шепотом, чарующим и страстным. Чай, пятная скатерть, проливается из чашки, дрогнувшей в руке ее подруги.
- Я не верю, - шепчет светловолосая, стараясь стряхнуть наваждение.
- Можешь не верить, но я не лгу. В моих словах нет фальши, - рыжая выдерживает испытующий взгляд собеседницы, золотистое сияние меркнет в глазах. – Я помню это. Когда-то у меня были крылья. Когда-то я летела меж звезд, скитаясь в поисках своего мира. Когда-то я могла взлететь, ударив воздух. Когда-то я слышала песнь стаи...
- Не может быть, - в серых глазах недоверие и тень раздражения.
- Может. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», - та, что говорит, отворачивается и смотрит в окно. На мельтешение силуэтов людей и машин, на тяжелое небо над этой суетой, на серые стены зданий, что ограничивают толпу, замыкая ее в рамки повседневности. – Поверь, все, что я сейчас рассказала тебе – это правда. Я помню это…
- Не может быть, - снова повторяет блондинка.
- Может, - усталый и задумчивый кивок. Резкое движение, нарушившее тишину и покой кафетерия – рыжеволосая, решившись, поднимается со стула и протягивает руку. – Пошли. Я покажу тебе, что такое полет дракона. Ты узнаешь, что значит расправить крылья. Пойдем со мной. Я возьму тебя в полет… Ты все увидишь сама…
Ладони встречаются.
- Пойдем…
Глаза рыжей вспыхивают янтарным огнем...
- Для тебя я нарушу запреты. Я снова взлечу… Чтобы ты увидела и поняла… Я снова отправлюсь в полет…Ради тебя...
@темы: Проза, творчество, Люди и драконы, фиолетовые драконы
-
-
09.11.2008 в 12:41